Анна Авети в своих произведениях создает миры, которые отражают самые темные закамарки человеческих душ и вместе с тем не обходят стороной ее светлые стороны. Психологическая подоплека ее произведений заставляет нас сопереживать ее героям и вместе с тем искать в себе признаки так поразившей нас в некоторых героях бездушности и жестокости. Оказывается они проявляются в нас, когда мы этого совсем не ожидаем. И произведения Анны Авети косвенно дают нам предупреждение – загляни в себя, не живет ли в тебе разъедающая душу гордыня.

«…никого не интересует, что послужило поводом для совершения добра, даже, если и совершал его человек, проклиная всех и вся… Главное, что он совершил добро, главное, помог кому-то. А если всё наоборот? Если человек отказывается совершать добро?.. Интересует ли кого - почему? В чём причина этого нежелания, бездушности, нехотения?… Люди безразличны к мотивам, толкающих людей к совершению тех или иных поступков: человека интересует только одно - результат, конечный результат… И им совершенно наплевать, что творится в душе того, кто отказывается совершать добро»…

Главный герой психологической драмы Анны Авети «Прозрение» своей циничностью и бездушием заварил кашу, которую и сам рад бы распутать, да, не получается. Все больше и больше его поглощает пропасть необдуманных поступков и в конце концов он оказывается виновником драмы, за которую его не может осудить суд человеческий, но куда деться от совести? Эта история успешного бизнесмена и слепой девушки потрясает своим трагизмом и заставляет задуматься о роли и последствиях людских взаимоотношений. Ниже - отрывок из повести.

…Больше всего в жизни меня раздражали женщины, не умеющие за собой следить, женщины безвкусные и безразличные к себе, бесполые, безжизненные и ненужные. Да, да, ненужные… И не в деньгах тут дело, и не в достатке… Женственность за деньги не купишь, безжизненность не оживишь. Женственность - это пульсация, дыхание, огонь, и если её нет, женщина мертва, безжизненна, безвкусна… Я возмущался при виде таких женщин, негодовал и внутренне протестовал… Однако, удивительное дело, отвратительное чучело не вызвало во мне подобных чувств. Я был настолько поражён, что не отреагировал никак. Сознание отказалось воспринимать увиденное. Все женщины, которых я встречал в жизни и причислял к бесполым воинам жизни, были оправданы мгновенно, одним только её появлением. Они были прощены и восстановлены в своём праве называться женщинами. Вот он, бесполый воин жизни, претендующий на все её блага, как и каждый другой: на сытость, удовлетворение, чувства… а может, даже, и счастье… Неужели она на что-то надеется? О чём-то мечтает? Это странное создание… серое, безликое, словно, несуществующее вообще… ведь гормоны играют у всех… и любое женское тело требует мужского прикосновения… Чем живёт это чучело? Какие мысли рождаются в её голове? Ведь, думает она о чём-нибудь? Но о чём? Я вдруг поймал себя на мысли, что, сложись обстоятельства нашей встречи иначе, я не заметил бы её вообще, точнее не увидел бы, поскольку в ней присуствовала поразительная черта, которую до сих пор я не встречал, пожалуй, ни у кого - этой чертой или, вернее сказать - особенностью, являлась Её серость, и серость эта, словно, граничила с невидимостью. Она, будто, была и не была, жила и не жила, пребывая в откуда-то появившемся безвременьи и иллюзорной незримости. И, показалось мне ещё, что именно она, словно вылепленная из воска, олицетворяла собой образ безличия, маленький элементик огромной серой толпы. И помню, как блеснуло в голове, - не будь Её, с миром, пожалуй, ничего бы не случилось, даже, скорее, наоборот, он выглядел бы лучше. И ещё одна жуткая мысль прожгла меня в тот день - в наказание кому Она рождена на этот свет? Себе? Родителям? Или… Не найдя ничего удачного в словесном арсенале, я быстро отбросил эту мысль, как неудавшуюся и продолжил изучать её дальше. Я смотрел на безжизненное, но, вместе с тем, живое тело и старался представить её скучную и одинокую жизнь внутри кипящего наслаждениями жизни огромного вселенского котла. В голове вдруг появилась мысль и распласталась по всему сознанию: «У Неё никогда не было мужчин! Да и возможно ли это, чтобы кто-то мог на неё польститься?!»

Я внимательно продолжал изучать свою жертву, которая всё более и более выводила меня из себя, - да, у Неё никогда не было мужчин… - продолжал я свои размышления, - и быть не могло! Кем нужно быть, чтобы на Неё польститься… Нет, нет… что за глупые мысли лезут в голову? Как разыгралось моё воображение, что выдало нечто подобное… Я не спускал с Неё глаз, стараясь уловить и зафиксировать, хоть, малейшее движение, минимальную реакцию с её стороны на окружающий мир. Но увы. Всё было тщетно. За всё время, пока я сидел рядом, Она ни разу не шевельнулась. В голову продолжали лезть различные мысли, пытавшие прояснить это чудо природы. Может полоумная? Может глухонемая? Может…

Но всё было не то… всё не то… но, что же в таком случае? Что? Всесторонне исследуя свою жертву, я старался не пропустить ни одной детали, которая могла дать разгадку столь странного её поведения и способа бытия. Почти плоская и потому невидимая грудь, покатые опущенные плечи и коротенькая, словно, несуществующая шея, создавали впечатление полнейшей плотской атрофированности. А тонкие бесформенные ноги, казавшиеся неудачной пародией, насколько возможно были прикрыты мешкообразной синей юбкой, на которую спадал такой же мешковатый, неровно связанный коричневый джемпер в грязнозелёную крапинку. Но собенно меня поразили допотопные башмаки - да-да, именно, башмаки, Бог весть какой давности, совсем истоптанные и бесцветные, да ещё, как минимум, на два размера больше, чем требовали Её малюсенькие ножки. Единственное, что, пожалуй, могло Её украсить, это волосы - чёрные, густые, с легкой волной. Однако, даже этой привелегии не дано было сыграть в Её внешности надлежащей роли, поскольку были собраны в непонятный небрежный пучок, делающий её, ещё более уродливой и отталкивающей. Всматриваясь в черты лица, я не увидел ничего, поймав себя на мысли, что спроси меня кто, как Она выглядит, вряд ли я смог бы описать Её. В серости этого создания я не видел ничего, как ничего нельзя увидеть в темноте. «Как же Она живёт? Чем дышит? Мечтает ли о чём? Какие мысли посещают Её сейчас? К Ней подсел мужчина, а Она ни разу не повернулась, не посмотрела, словно пренебрегает всем, кроме себя… Да, да, есть такой тип серых высокомерных женщин, хотя, о чём это я - женщиной-то Её никак не назовёшь. Представить страшно Её женщиной…»

Меня вновь передёрнуло. Я мысленно представил Её рядом со своей блондинкой и поразился собственной же глупой выдумке - сопоставить несопоставимое, представить непредставляемое - красоту, соседствующую с серой безликостью, яркий свет с тускло светящейся лампадой. Однако, мысль о красавице спасла меня, словно, вытащила из безысходно давящего пространства Её серого и, как мне показалось, пустого бытия. Сразу стало легче и мгновенная радость охватила всё моё нутро от одной только мысли, что эта, похожая на восковую фигуру безликая посредственность, исчезнет из моей жизни навсегда и я, забыв Её, вновь стану наслаждаться всеми благами прекрасной и столь любимой мною жизни. Я облегчённо вздохнул… Мир показался мне по-прежнему прекрасным, и только Она своим присутствием явно диссонировала с окружением. Мои мысли, словно, зациклились на ней, заставляя всё более углубляться: «Неужели Она не чувствует своего убожества? - Внутренний протест против Неё, словно взвинчивал меня, раздражал, делал агрессивным и нетерпеливым. - А может, высокомерие Её всего лишь ширма, спасательное укрепление между Нею и миром?! Ведь, Она, скорее, смахивает на закомплексованное, забитое жизненными неудачами несчастное существо. Достаточно только посмотреть на Неё, чтобы понять, что нет в Её жизни радостей, да и, возможна ли радость с Нею? Кто на Её польстится? Разве что, какой-нибудь полоумный, разбирающийся в женщинах не более, чем на уровне разделения полов? Как это страшно… А если приоткрыть ей глаза на правду? Объяснить, как нужно за собой следить, чтобы, хоть, кому-нибудь понравиться, ведь, человек же Она, живой человек, из такой же плоти и крови, как я, как мы все. Неужели ни о чём не мечтает, и нет у Неё тайных желаний? Неужели не хочется мужика, в конце-то концов?! Вот подсел к Ней и глаз с Неё не спускаю… О чём Она сейчас думает? Неужели о том, что понравилась мне, раз сел рядом и зырю на Неё, как последний дурак?! Да, однако же, выдался денёк…»