Трагедия КОРОНЫ

Курт вспомнил о куполе, с усилием разомкнул веки, и заёрзал. Пора ему открываться. Сколько времени прошло с момента пробуждения? Минут двадцать-двадцать пять? А может, и больше? Трудно оценивать время, находясь в замкнутом помещении. И освещение почему-то не зажигается, хотя на тренировках, как он помнит, оно постепенно набирало силу, и к моменту открытия купола уже можно было нормально рассмотреть потолок помещения. Что-то здесь не так. Хорошо, что флуоресцентная одежда даёт рассеянный свет, и позволяет не чувствовать себя, как в гробу. Впрочем, панику разводить рано. Конструкторы предупреждали о вероятности нештатной ситуации, при которой срабатывание подъёмника купола может на несколько часов растянуться. Они увязывали это с возможным нарушением синхронизации бортовых часов. Но по их заверениям, если это и произойдёт, оно продлится не более шести часов. Что ж, придётся потерпеть чуток.
Время идёт, ничего не меняется. Освещение не зажигается. Но паники нет. Ведь, что бы там не случилось, если он проснулся, значит всё в порядке, программа сработала. А это главное. Нужно только дождаться, пока купол полностью откроется. А потом, когда экипаж займёт свои места в Командном отсеке, на обзорном экране появится чужое звёздное небо, которого ещё ни одному землянину не приходилось видеть. Конечно, звёзды этой звёздной системы будут по-прежнему выглядеть яркими точками. По программе звездолёт должен на достаточно большом расстоянии от них затормозить. Лишь в последующие дни, по мере готовности экипажа, они приблизятся к ближайшей по отношению к Солнцу звезде Проксиме Центавра, когда она окажется на экранах наружных мониторов размером с теннисный мячик.
Минуты идут, может даже целый час прошёл, а купол, кажется, открываться не собирается. Предаваться воспоминаниям больше не хотелось, и Курт продолжил безучастным взглядом сверлить полупрозрачный купол, в ожидании автоматического срабатывания системы.
Курт вдруг вспомнил, что при длительной задержке автоматического открытия купола предписывалось приступать к резервной процедуре. Неужели, это та самая ситуация? Во время подготовки кандидаты на полёт неохотно отрабатывали эту резервную процедуру. Система считалась надёжной, и, если не произойдёт большой аварии, камера автоматически откроется. А в их положении, если такая авария произойдёт, «тушите свечи», никто не сумеет проснуться. Но сам-то он проснулся. Значит, не всё так ужасно. Если система вывела его, наверно, и весь экипаж также вывела из «сонного» состояния. Остальное «дело техники». Время приступать к резервной процедуре.
«Ладно, пора действовать», - безмятежно подумал Курт.
Он размял непослушные пальцы, и принялся неспешно освобождаться от проводов и трубочек, которые подключены к телу. На тренировках это отрабатывалось до слепого автоматизма. Но это было на тренировках. А сейчас одеревеневшие пальцы не слушаются. Как ни предусмотрительны были медики, а на практике после многолетнего «сна» сохранить организм в полностью рабочем состоянии не удалось. Благо, пальцы чуть-чуть шевелятся.
Теперь нужно заглушку первой аварийной кнопки открутить. Четверть оборота, ещё четверть оборота, передышка. Снова четверть оборота, ещё четверть оборота, и опять передышка. Ещё чуть-чуть, и заглушка отпала. Курт нажал на аварийную кнопку… Ничего.
Есть ещё одна резервная аварийная кнопка. Курт дотянулся до заглушки, и принялся её откручивать. Четверть оборота, ещё четверть оборота, передышка. Следующие четверть оборота, ещё четверть оборота, и снова передышка. Ещё чуть подкрутил, и снял заглушку второй аварийной кнопки. С замиранием духа нажал на кнопку… И… Снова ничего.
Теперь есть от чего забеспокоиться, но Курт по-прежнему невозмутим. С безуспешным упрямством он продолжил нажимать кнопки, то одну, то другую, в надежде, что за каким-нибудь разом система сработает.
Он не считал, сколько раз нажал на эти кнопки. Наверно, сотни раз. И только после этого Курта посетили неприятные мысли. Он сообразил, что аварийные кнопки питаются от автономных источников питания, причём, с двухлинейной подстраховкой, и не зависят от центрального источника питания и бортового компьютера. То, что обе кнопки не сработали, означает, что сели все источники питания. А в этом случае звездолёт мёртв. В такой ситуации остаётся последний вариант. Но что он даст?
«Вот и открыли звёзды, - с горькой иронией подумал Курт. - Хорст, как пить дать до сегодняшнего дня завидует мне. А, ведь ему, поди… А сколько ему сейчас?.. Шестьдесят восемь. Это если из-за аварии я не проснулся раньше времени. А завидовать-то нечему. Он успел там прожить интересную жизнь. Небось, детей народил, с внуками нянчится, пока я тут сорок два года проспал. В моём положении лучше бы и не просыпаться вовсе. Зачем? Всё одно, умирать. И никто никогда не узнает, какой конец встретил нашу экспедицию. Разве что когда-нибудь случайно будущие астронавты наткнутся на «Корону»… Надо бы хоть запись в бортовом журнале оставить».
Курт вдруг вспомнил родителей. Они даже не успели с ним толком попрощаться. Предполётная программа была такой насыщенной, что удалось перекинуться несколькими фразами, и всё… Понимали, что прощаются навсегда. К моменту предполагаемого возвращения, мало кто из тогда живущих останется в живых. Разве что малые дети доживут. И вот, развязка. Возможно, родители в преклонном возрасте, но живы, а ему… Карл поймал себя на мысли, что совсем расклеился.
«Так не годится! В Звёздном городке нас готовили к экстремальным ситуациям. Неужели все вместе не найдём выхода? Нужно остальных поднять. Вместе придумаем, как из этой ситуации выкрутиться. А если… нет, ведь, проснулся же я, не задохнулся. И, к тому же, состояния невесомости не ощущается. Да, и тело давит на лежанку. Значит, какие-то источники питания всё же работают, и подпитывают системы жизнеобеспечения камеры, искусственную гравитацию, и стабилизацию звездолёта. Не всё так плохо, как подумалось».
С некоторым усилием Курт вспомнил лекции об устройстве энергосистемных камер. Когда-то эти знания казались излишними. И вспомнились золотые слова инструктора, что в космосе мелочей не бывает. Теперь приходится вспоминать, казалось бы, ненужные вещи.
Где-то здесь должна распределительная коробка быть. На ощупь Курт поискал панель, за которой скрыта распределительная коробка, и нашёл её справа от себя. С усилием разблокировал зажимы, и осторожно снял крышку панели. Рукавом предплечья подсветил внутренности распределительной коробки, и стал вспоминать предназначение проводов. Память сжалилась над ним. Он вспомнил. Вдруг всё вспомнил, чему учили, хотя во время подготовки не до конца понимал, зачем это ему нужно.
Курт отсоединил провода питания от системы жизнеобеспечения, и подсоединил их к клеммам аварийной кнопки. Уверенно нажал на кнопку, и купол обнадёживающе зашипел. Курт расслабился, вернее ослаб. Он не подозревал, что такие простые действия так измучают его. Сорокадвухлетний сон не прошёл даром. Но теперь можно в ожидании, пока купол полностью откроется, чуток отдохнуть.
Через двадцать минут купол открылся, и заставил Курта поспешно зажать нос пальцами. Воздух в отсеке был не до усвоения. Ему пришлось в спешке переключать провода с аварийной кнопки назад, на клеммы блока систем жизнеобеспечения камеры и натягивать на нос кислородную маску.
«Что за чёрт! Почему система кондиционирования не очистила воздух в отсеке? Это значит, - Курт не смел даже допустить этого в своём сознании, - произошла та самая, как сказали бы конструкторы, «в принципе допустимая», серьёзная авария звездолёта. В таком случае, придётся ускориться. Нужно быстрее освободить товарищей из камер, и совместными усилиями заняться ликвидацией аварии. Нельзя опускать руки. Нужно до конца бороться, и сделать всё, чтобы выжить. Но для начала нужно до скафандров добраться».
Скафандры с автономными энергетическими установками находятся здесь же, в отсеке, за перегородкой. Курт отдышался, сделал глубокий вдох, задержал дыхание, снял маску, и выбрался из камеры. На ощупь добрался до скафандров. Чистый воздух, подаваемый компрессором внутрь скафандра, опьянил. Сопротивляясь усыпляющему воздействию воздуха, Курт вернулся в отсек с энергосистемными камерами.
Он внимательно осмотрел камеры товарищей, и обнаружил, что из десяти камер, только два работоспособны. Остальные обесточены. Одна из рабочих камер принадлежит кибернетику Лакшми Чандре, вторая – психологу Анхеле Рохас. С чувством досады Курт посетовал, что предпочёл бы сейчас иметь на месте красавицы Анхелы более полезных командора Кошту Гонсалвеша, механика Фернандо Кемпеса, или, хотя бы инженера систем жизнеобеспечения Михаила Маху. Психолог – как насмешка. Что она сможет? Сказки рассказывать будет, что смерть – это нормальное состояние? Об этом он и без неё знает. И никого не надо здесь уговаривать. Все знали, на что шли. Перед полётом у всех было с психикой в порядке. Или убеждать станет, что ничего особенного не случилось? А вот это, дудки! Ещё как случилось! Случилась серьёзная авария, для ликвидации которой технические специалисты нужны, а не психолог.
Но эмоции – плохой советчик. К чёрту эмоции! Рассуждать после спасения звездолёта можно будет, если получится, а теперь действовать нужно. Курт уверенно нажал на аварийную кнопку энергосистемной камеры индуса. Камера зашипела. Затем подошёл к камере Анхелы, и также нажал на аварийную кнопку. Задумчиво глянул на «мёртвые» камеры. Может, живы товарищи, просто система индикации ерундит? Курт разблокировал панель распределительной коробки камеры командора. Вдруг сообразил, что переключение проводов в мёртвой камере ничего не даст. Он вернулся к своей камере, проводов здесь хватает. Спешно соединил вместе несколько проводов, протянул их от клемм источника питания своей камеры до распределительной коробки камеры командора и соединил. Камера зашипела.