Два года назад духовный лидер «Поколения Х», о котором был написан в 1989 году одноименный роман, один из наиболее востребованных культовых писателей современности, обладатель двух премий в области индустриального дизайна, Дуглас Коупленд, создал новый эпохальный роман - «Поколение А».

В культовом романе девяностых «Поколение Х» были представлены молодые люди, рожденные в шестидесятых и ставшие маргиналами, чтобы жить незаметной жизнью на периферии. Суть этого устремления в отречении интеллектуального молодого поколения от «важных» с точки зрения карьеры и прогресса вещей.

Действие «Поколения А» происходит в 2020 году, хотя рисует оно сегодняшних двадцатилетних. Наверное, поэтому описанное ближайшее будущее, не так уж сильно отличается от 2010 года. Чувство счастья, подаренное наркотиком, заставляет время в глазах молодых людей течь быстрее и незаметнее. Невероятное событие, которое даже трудно представить, но пчелы к тому времени вымерли. Не слишком оптимистично, но для развития сюжета именно этого романа, такой поворот оправдан. Хотя, впору снова недоумевать, потому что дальше по воле фантазии автора все герои романа, причем никак не связанные друг с другом и находящиеся в разных точках земного шара, оказываются в один и тот же момент ужаленными именно этими насекомыми.

А далее, все по канонам развития сюжета подобных произведений. Ужаленные, как раз те, кто и представляет поколение А, мгновенно становятся мировыми знаменитостями и гротескная слава этих молодых людей удачно входит в резонанс с их непринужденной фриковатостью… Чтобы ощутить атмосферу романа Дугласа Коупленда познакомьтесь с отрывком из произведения.

ЗАК

[center]Округ Махаска, Айова[/center]

Кукурузные поля — это страшная штука. На всей нашей мудацкой планете не сыщешь другой такой страсти и ужасти. Не в смысле «беднягу Джо Пеши забили до смерти бейсбольной битой», и не в смысле загадочных кругов на полях, которые оставляют инопланетяне, и не в смысле зверски убитых и расчленённых хичхайкеров, и даже не в смысле, что «после вскрытия останки инопланетных пришельцев были использованы в качестве удобрений». Я имею в виду «продукцию крупных агропромышленных, продовольственных и биотехнических корпораций типа «Big Corn»/«Archer Daniels Midland»/«Cargill»/«Monsanto» — генетически модифицированную сельскохозяйственную культуру с ультравысоким содержанием фруктозы». Кукуруза — кошмар наяву. Тысячу лет назад это был травянистый стебель с одним крошечным хилым початком; теперь это огромный лоснящийся дилдо длиной в добрый фут. Кстати, вы знаете, что длина молекулы кукурузного крахмала — одна миля? Так вот, в семидесятых годах пресловутая «Большая кукурузина», то есть компания «Big Corn», запатентовала какой-то новый фермент, превращающий эти мили и мили крахмала в триллионы молекул фруктозы. А спустя пару лет вся эта свежевыделенная фруктоза обрушилась на рынок и разнесла на хрен всю национальную пищевую цепь. Ба-бах! И вся нация дружно страдает ожирением. Человеческий организм не приспособлен к таким мощным вливаниям фруктозы. Получая убойную дозу,организм «зависает» и не может понять, как ему дальше работать. Э-э-э... и что с этим делать? Превращать это в какашку или всё-таки в жир? Да, наверное, в жир! Кукуруза отключила систему, отвечающую за производство фекалий. И что на это ответили крупные агропромышленные корпорации? Кто?! Мы?! Мы способствуем эпидемии ожирения? Нет, ребята. Не надо вешать на нас всех собак. Просто в восьмидесятых люди стали чаще «перекусывать». Так что заткнитесь, пожалуйста, и пейте свою «Колу — Новая формула».

Люди — кошмарные существа. Человечество — сборище мудаков. Всё, что мы делаем сами с собой — мы это полностью заслужили.

Но кого, блин, ужалила пчела? Прямо в кабине компьютеризированного комбайна, посреди кукурузного поля в округе Махаска, штат Айова? Меня. Да, меня. Вот где полный капец.

Да, кстати. Добро пожаловать в Оскалусу. Приезжайте к нам — не пожалеете. Тут у нас столько всего интересного! Исторический центр города, площадь с летней эстрадой у старой ратуши, концертный зал Джорджа Дейли, городская публичная библиотека, университет имени Уильяма Пенна и три площадки для гольфа.

Последний параграф я почти дословно скопировал с интернет-страницы нашего славного города. Правда, там почему-то не упоминается папин метамфетаминовый заводик (мне не нравится слово «лаборатория», оно как-то скучно звучит), обанкротившийся несколько лет назад стараниями Управления по борьбе с наркотой. Они вообще плохо ладили — папа и Наркоконтроль.

Шесть лет назад папа изрядно нажрался и в остром приступе паранойи угнал книжный автофургон, принадлежавший городской публичной библиотеке. Он приехал на поле для гольфа в Эдмундсон-парк, бросил фургон посреди песчаной ямы у четырнадцатой лунки и — в полной уверенности, что это контрольная аппаратура Управления по борьбе с наркотиками — спалил его на хрен, лишившись в процессе бровей, водительских прав, свободы и права на посещение двух моих сводных сестёр, проживающих в округе Виннебаго.

Выйдя из тюрьмы, папенька возобновил производство, и в скором времени на его метамфетаминовый заводик нагрянули люди из Наркоконтроля и отоварили папу по голове бидоном с кипящим толуолом. Полтора месяца папа провёл на койке в тюремном лазарете. Потом стал потихоньку вставать и даже немного ходить. Мой дядя Джей, адвокат и фреоновый маклер из Пало-Альто, сумел добиться, чтобы папу освободили под залог, и отправил его в Калифорнию на консультацию с психиатром — специалистом по обсессивно-компульсивным расстройствам. В самолёте папенька слушал музыку и подхватил стафилококк, особо устойчивый к лекарственным препаратам — как потом оказалось, от комплекта небрежно продезинфицированных наушников. Эти самые стафилококки попали на свежезаживший шрам, и к тому времени, когда самолёт совершил посадку, сожрали родителю чуть ли не четверть мозга. После папиных похорон дядя Джей продал полфермы и купил мне самый продвинутый в мире комбайн для сбора кукурузы — «Кукурузную Мейзи» с компьютерным управлением.