Если хотите, чтобы все было «всерьез», – тщательно продумайте антураж.
Правило первое: не встречайтесь с клиентом в местах «обычных», не овеянных даже легким налетом мистики, однако избегайте штампов: кладбища и готические соборы, так хорошо зарекомендовавшие себя в прошлом, сейчас скорее напомнят о компьютерной игре, чем настроят клиента на нужный лад. Найдите оригинальный ход. Правило второе: всегда используйте морок. Даже если вы – вылитый Мефистофель. Проблемы ведь начинаются с мелочей: выпавшие ключи от машины, случайно извлеченный из кармана счет за квартиру, грязный носовой платок… Вся эта ерунда способна разрушить бизнес-проект, поэтому – морок, благодаря которому клиент увидит только то, что должен. И, наконец, правило третье: заранее спланируйте диалог, скрупулезно проработайте ключевые фразы и обороты, не перепутайте термины (у вас ведь не один клиент, правда?), не торопитесь переходить к делу, но и не затягивайте. Одним словом, ни в коем случае не позволяйте клиенту считать происходящее «привычным» мероприятием. И тогда даже такое приземленное дело, как сведение квартального баланса, покажется вашему партнеру таинственным, наполненным глубинными смыслами действом.

Собственно, в настоящий момент Косар Кумар как раз и занимался подведением финансовых итогов сотрудничества с одним из контрагентов. Не окончательных, разумеется, итогов, промежуточных. Клиент четыре месяца пользовался «дарованной потусторонним миром силой», и теперь пришло время платить по счетам.
– Господин президент, вы здесь? – робко осведомился Кевин, вглядываясь во тьму зала. – Мистер Вашингтон…
Молодому Кевину Хьюго Смиту Третьему Косар являлся под личиной первого американского президента – в буклях, камзоле, чулках и при шпаге. Артефакт морока, конечно, приходилось настраивать весьма тщательно, но что делать – так уж получилось. Третий Смит грезил политической карьерой, мечтал когда-нибудь обосноваться в Овальном кабинете, а потому, начитавшись какой-то ерунды, занялся попытками связи с духом кого-нибудь из отцовоснователей, надеясь получить подробную инструкцию по проникновению в Белый Дом. Способности к магии у Кевина присутствовали, а потому Кумар, случайно оказавшийся в Гарварде по личным делам, уловил жалкие потуги доморощенного медиума и взял Смита в оборот.
– Господин президент…
– Иду, иду. – Косар где-то читал, что Вашингтон был сварлив. Может, конечно, речь шла и не об этом президенте, однако Кумар не видел ничего дурного в том, чтобы привнести в общение с клиентом немного подлинного шасского духа. – Я здесь.
– Здравствуйте, господин президент! – со всем возможным почтением произнес Смит Третий, таращась на возникшую из ниоткуда фигуру, испускающую приятное глазу голубоватое сияние.
– Ага. – Косар демонстративно огляделся. – Приветствую тебя, юноша.
Местом встреч Кумар назначил читальный зал библиотеки Гарварда. Шасу нравилось, как зажженные наивным Кевином свечи пытаются осветить высоченное помещение, как теряются отблески огня, не дойдя до сводчатого потолка, как порождают они причудливые тени – результат сражения света и тьмы.
– Я вижу, с момента нашей последней встречи ты сильно продвинулся на пути посвящения.
– Я старался, господин президент, – благоговейно ответил Кевин.
– Старание может поднять тебя очень высоко, – невнятно пообещал Косар.
– Спасибо, господин президент.
– Не за что, юноша, не за что.
Способностей Смита Третьего хватало лишь на мизерный морок. Максимум, что он мог, – стать невидимым на десять-пятнадцать минут, после чего терял концентрацию и возвращался к нормальному облику. Дар свой Кевин использовал без особых затей – сделался завсегдатаем женских раздевалок, устроил пару каверз нелюбимым сокурсникам, вот и все. Кумара это вполне устраивало: что может быть лучше, чем иметь в клиентах безобидного и платежеспособного паренька? К тому же психологический портрет Смита Третьего гарантировал, что юноша никогда и никому не расскажет о своем даре, предпочитая упиваться тайной властью и «дергать за ниточки», оставаясь в тени.
– Ты вызвал меня сегодня… – Кумар поднял голову и посмотрел на ущербную луну, заглянувшую в стеклянный купол библиотеки. – Ты не дождался обычного времени…
– Я теряю силу, господин президент, – торопливо сообщил Кевин.
Естественно, теряет. Магическая энергия, которую Косар вливал в Смита Третьего при встречах, имела свойство заканчиваться. Но для получения новой дозы пареньку требовалось предоставить нечто более весомое, чем почтительность, дюжина свечей и блюдце с водой. Четыре месяца – долгий срок.
– Э-э… – протянул Кумар.
Сообразительный Смит понял сомнения «духа» и достал из рюкзака нечто, завернутое в черную замшу.
– Я принес то, что вам нужно, господин президент.
– Разверни, – спокойно, несмотря на то что его так и подмывало вцепиться в добычу, приказал Косар.
И с трудом сдержал радостное восклицание, когда увидел золотой, украшенный драгоценными камнями маршальский жезл. Улучшенная копия тех, что вручал своим военным какой-то из французских Людовиков. Совсем неплохая цена за четыре «батарейки» с магической энергией Колодца Дождей.
«Шестьсот процентов чистой прибыли! Тархан, я тебя сделал!»
Кумар давно хотел стать лучшим контрабандистом Тайного Города, однако до сих пор не мог подцепить на крючок действительно жирного клиента. Теперь же, благодаря богатенькому Смиту Третьему, мечта на глазах превращалась в реальность.
– Да, юноша, это то, что нужно. – Дух Джорджа Вашингтона с достоинством принял дар и велел: – Протяни вперед левую руку и закрой глаза!
Кевин с готовностью послушался. И едва вздрогнул, когда его коснулись холодные пальцы «духа».
– Узрите сего достойного юношу, – высокопарно произнес Косар, не отрывая взгляд от жезла. – Узрите сего отрока, честно идущего по пути посвящения. Узрите! И дайте ему силу…
«Батарейка», что пряталась в правой руке Кумара, стала разряжаться, отдавая магическую энергию Смиту Третьему. Процесс сопровождался болезненным покалыванием в пальцах – Косар намеренно добавил этот штрих для усиления эффекта, – однако Кевин стоически терпел боль.
– Ты чувствуешь силу?
– Да…
– Какая забавная церемония!
Косар вздрогнул и резко обернулся, не забыв накинуть на Смита Третьего дополнительный морок, чтобы парень не увидел внезапно возникшего гостя.
Нава. А если быть точным – типичного нава: длинного, худощавого и темноволосого. Облаченный в черный костюм, черную же сорочку, черный галстук и черные туфли, то есть почти сливающийся с библиотечной тьмой, пришелец стоял в четырех ярдах от Кумара и весело разглядывал тщательно выверенную мизансцену: свечи, блюдце, голубоватый дух Вашингтона и застывшего в радостном упоении Кевина.
– Вы заблудились? – кисло осведомился Косар.
– Нет.
– В таком случае не мешайте работать.
– А во сколько вы заканчиваете? – иронично осведомился нав.
– Не ваше дело! Вы совсем совесть потеряли в своей Цитадели!
Косар изо всех сил старался показать, что воспринимает неожиданный визит лишь как досадное недоразумение. Однако в действительности шас понял, что за птица явилась в библиотеку. Понял и обругал себя за то, что не послушался Сантьягу…
– Нужно поговорить, – жестко бросил нав. – Сворачивай аттракцион!
– Конечно, поговорим, – недовольно ответил Косар. – Как только закончу. А этот аттракцион, между прочим, принесет Темному Двору приличную сумму в виде налогов.
– И не делай лишних движений.
– Даже не думал.
– А о чем ты думал?
– Вот об этом, – вздохнул Кумар, демонстрируя наву жезл. – Дорогая вещь.
– И красивая, – презрительно поддакнул гость, намекая, что именно из-за нее шас и вляпался.
– Хотите посмотреть?
Косар бросил жезл сразу, не дожидаясь отрицательного ответа. Бросил мягко, как другу, и тем выиграл целую секунду.
Жест шаса, в котором напрочь отсутствовала агрессия, заставил нава поймать игрушку. И Косар успел активизировать портал. Спасительная «дырка жизни» явилась в полушаге почти мгновенно.
– Стой!
– Что происходит? – Ничего не понимающий Кевин распахнул глаза и увидел, как «Вашингтон» рыбкой ныряет в черную воронку. – Стойте!
– Идиот!
Секунда – это много, очень много. Окажись Кумар воином, он, вполне возможно, сумел бы ударить нава, пусть не убить, но выиграть еще немного времени, успеть уйти, но… Но драться шас не умел. И секундой распорядился бездарно – бросился в портал. А нав, не желающий упускать добычу и уверенный, что успеет отрезать неповоротливому торговцу путь к бегству, скомкал едва сформированный переход мощным заклинанием.
– А-а! – заорал Третий Смит.
Двенадцать свечей давали достаточно света для того, чтобы разглядеть все кошмарные детали происходящего.
Верхняя часть шаса исчезла в смятом портале, а нижняя осталась в Гарварде. Рухнула, обильно поливая библиотечный пол кровью.
Вопль Кевина превратился в истошный визг.
Нав же разочарованно отшвырнул в сторону жезл, посмотрел на останки, вздохнул и задумчиво пробормотал:
– И что я буду делать с половиной шаса?

* * *

– Вы наш разговор записываете или запоминаете?
– Нет никакой разницы.
– А вот не скажите! – оживился Схинки. Настолько оживился, что даже подпрыгнул на мягкой подушке кресла, едва не расплескав виски из зажатого в правой руке стакана. – Я рекомендую записать нашу беседу на видео, а после тщательно проанализировать мою богатую мимику. Данный подход поможет вам получить скрытые послания, которые я передаю невербальными способами. То есть бессловесно.
Сантьяга деликатно улыбнулся, однако этот невербальный способ отчего-то вызвал у собеседника приступ яростного неудовольствия.
– Вы напрасно смеетесь! Вот поверьте: совершенно напрасно. И меня, скажу откровенно, смущает, что вы относитесь к происходящему без должной серьезности! Это… это оскорбительно, в конце концов. Я чувствую себя ненужным, понимаете?! Я ощущаю себя… винтиком! Игрушкой ощущаю. Мягкой, теплой, пушистой игрушкой. А я…
– Поверьте, Схинки, все совсем не так, – перебил разошедшегося собеседника Сантьяга. – Наша встреча мне безумно интересна.
– Слова, комиссар, слова, слова, слова! Сколько видеокамер сейчас работает? Сколько операторов? Сколько аналитиков изучают мой профиль?! – Схинки на мгновение замер, давая возможность невидимым камерам взять крупный план. – Сколько?
– Я постараюсь лично уловить ваши невербальные знаки, – пообещал Сантьяга.
Схинки отхлебнул виски, причмокнул и уточнил:
– Постараетесь?
– Да.
Ответ прозвучал весьма и весьма твердо, однако Схинки не удовлетворил. Он с сомнением оглядел светлый костюм нава, выразительно поморщился, после чего поинтересовался:
– Не слишком ли вы самонадеянны?
– У вас будет возможность проверить это предположение, – невозмутимо произнес Сантьяга.
– Я предупредил.
– Я благодарен.
Схинки вновь расслабился. Развалился в кресле, забросив ногу на ногу, и, непринужденно поводя в воздухе стаканом с виски, объяснил причину проявленной настойчивости:
– Я хочу, чтобы между нами установились не просто рабочие, но в некоторой степени доверительные отношения. Нам ведь придется говорить о различных вещах… в том числе – о секретных. Согласитесь: открывать тайны симпатичному собеседнику гораздо приятнее, нежели грубому садисту.
– Я умею быть разным собеседником, – заметил Сантьяга.
– Я знаю, – махнул рукой Схинки. Сделал глоток виски, не торопливый, но быстрый, и продолжил: – Мне понравилось, что вы не начали с пыток. Знаете, некоторые считают, что любой разговор следует начинать с пыток. Чтобы, так сказать, сразу определить положение собеседников. А вот мне пытки не нравятся, есть в них нечто… – Он пошевелил пальцами. – Есть в них нечто безвкусное. Вы не находите?
– Доводилось испытывать? – с искренним любопытством спросил Сантьяга.
Для себя нав выбрал коньяк, потягивал его все это время и теперь добавил в бокал янтарной жидкости.
– Вы не ответили на мой вопрос, – заметил Схинки, наблюдая за манипуляциями собеседника.
– Я забыл.
– Надо же, беседа едва началась, а у вас уже проблемы с памятью. Это совершенно неделовой подход. Как, интересно, вы среагируете, если я забуду что-нибудь важное?
– Я сумею вам помочь.
– Разумеется, с помощью пыток, – разочарованно протянул Схинки.
– Я знаком с весьма утонченными способами ведения диалогов, – скромно сообщил Сантьяга. – Они не оставят вас равнодушным.
– То есть вы считаете, что пытать можно стильно?
– Это требует соответствующих навыков. – Комиссар чуть приподнял бокал: – Ваше здоровье.
– Да… пока не жалуюсь… – задумчиво протянул Схинки.
– А еще я обладаю ангельским терпением.
– Намекаете, что оно вот-вот закончится?
Ответа не последовало.
Схинки поерзал в кресле, затем налил себе еще виски и, без игры и надрыва, попросил:
– Угостите сигаретой?
– Эта фраза открывает вашу историю?
– Что? Нет. – Пауза. – История началась давно. Впрочем, вы и сами знаете, насколько давно… А та ее часть, которую я собираюсь вам поведать… – Схинки на несколько мгновений задумался. – Наверное, будет лучше начать с Нью-Мексико. Да, пожалуй – именно с Нью-Мексико. – Он поскреб грудь. – Бывали там?
– Доводилось, – кивнул Сантьяга. – Я люблю путешествовать.
– Дикая земля, конечно, хотя чем-то и очаровывает… Там есть дороги, которые, пес их знает, куда ведут и зачем нужны. Федералам на них плевать, местные власти о них позабыли, чтобы не тратиться на ремонт, и даже контрабандисты с полицейскими проезжают по ним крайне редко.
– Заброшенные дороги?
В голосе Сантьяги послышалось удивление. Судя по всему, комиссар Темного Двора ожидал любого начала, кроме этого. Какие еще дороги? Однако Схинки не дал сбить себя с мысли.
– Одни из них упираются в какие-то поселения или остатки поселений, или в какие-нибудь шахты. Другие выводят на федеральное шоссе, а третьи просто вялятся на солнце, смущая гремучек и койотов. И как раз на одной из таких дорог стоит бензоколонка Самуэля Вербы. – Глоток виски, прищуренные глаза… – Такое, знаете, до печенок прожаренное сооружение, хозяин которого больше торгует самогоном, нежели бензином, и охотно сдает грязные комнаты случайным путникам. За наличные, разумеется, сдает, потому что платить налоги старый Самуэль не умеет и учиться не собирается…