* * * Открылись двери, вышел я из дома, Осматриваюсь - всё мне незнакомо. Другие люди, надписи чужие, Но… Так, как здесь, мы никогда не жили. Я атмосферу чувствую добра, Вдыхаю чистоту, опрятность и культуру. Эх, почему у нас не так, и до утра Вином тоску я заглушаю сдуру. Пей, Русь кабацкая! Святая моя Русь! Тебе, бедняжке, и такой я верен. А для веселья снова я напьюсь, Как только за собой закрою двери… 1989

Рассвет в горах

Рассвет волнующий встречаю на Дуреу,
Прозрачный воздух голову пьянит.
И серебристо-голубое небо
Палитрой красок льётся на гранит.
Льёт солнце золото на зелень склонов,
Пытаясь пробудить их ото сна.
И великаны-горы дышат томно,
Насытившись озоном до пьяна.
Седые космы рваного тумана
Оцепенело смотрят на меня.
И над отрогами Карпат звенит стеклянно
Токката народившегося дня.

1990

Румынская тетрадь

Несёт меня судьба в иные страны
Не для того, чтоб набивать карманы.
А для того, чтобы о людях больше знать,
И заносить те знания в тетрадь.
Цыганы, молдованы и румыны
Расправили натруженные спины.
Свободою своей опьянены,
Мечтают о величии страны.
Они искоренят тот раболепный страх,
Который до сих пор сквозит у них в глазах.
Построят фабрики и новые заводы,
Хотя, до этого пройдут, конечно, годы.
Вдыхал я пыль изъезженных дорог,
В тетрадь свою вписав десятки строк.
И чёрствый хлеб с хозяевами ел,
С цыганами ночами песни пел…
Румыния - далёкая страна,
Но стала ближе сердцу моему она.
Вернусь когда-нибудь сюда опять,
Чтобы продолжить старую тетрадь.

1990

Молдавские зарисовки

Раздавлен виноград, вино в закваске,
А на столе букет трёхлетнего вина,
За окнами рассвет, как будто, в сказке,
И я стою недвижно у окна.
В такую ночь грешно измять подушку,
А, ну-ка, брат, по капельке махнём!
Давай-ка, ближе придвигай ты кружку.
Сначала выпьем, а потом споём.

А утром снова тряская дорога,
И зелень сизая молдавских кодр,
Беззубая старушка у порога,
С которой мы заводим разговор.
Не буду утруждать её вопросом,
Кто в местных спорах прав, кто виноват.
Спрошу, как травы нынешних покосов,
Как уродился нынче виноград.

Не стану спрашивать, в какого верит Бога.
Ведь, Бог един, не ей ли знать того.
Мы просто посидим с ней у порога,
И причастимся, только и всего.
А на прощанье осенит распятьем,
И дела нет, что я ей не родня.
Людей роднят не вывески, не платья,
А всполохи душевного огня.

1990

На Книжной Ярмарке в Варшаве…

Не в магазины мы направим стопы,
Не на базар топтать пойдём кроссовки,
Не для того мы вырвались в Европу,
Чтобы в Союз везти одни обновки.

Сюда приехали не за подарками,
Рекламы побоку, нас не исправить.
Найдём с приятелем афишу яркую
Международной Книжной Ярмарки в Варшаве…

Здесь сотни фирм представили новинки,
Стоят они все в ярких одеяниях.
В них красочные спрятаны картинки,
А главное-немыслимые знания!

Бредём, вдыхая аромат полиграфичный,
С восторгом на обложки книг взирая,
Научных, фантастических, комичных,
Весёлых, грустных, чуть порнографичных,
А, может, и не чуть, того не знаю.

Обложки брызжут непривычным глянцем,
К себе притягивая взгляд ошеломлённый.
Всё это предлагают иностранцы.
Как прежде, в этом перед ними отстаём мы.

Полдня бродили, будто, по музею
И с сотней языков чужих общались.
Про стенд советский вспоминать не смею.
По-русски, друг мой, наши облажались.

Съязвил не для сарказма, от обиды
За свой народ и за свою державу.
За то, что оказались мы побиты
Международной Книжной Ярмаркойв Варшаве…

1990

Медео

Асфальт промокший чавкает
Под нашими ногами.
Снег по соседству с травкою
И солнце над горами.

Всем дарит радость скорости
Сверхбыстрый лёд Медео.
Но никакой нет корысти
Нам здесь рекорды делать.

Нас тянет вверх тропинка
На самый гребень дамбы.
И тащимся в ботинках,
Ах, кабы, крылья нам бы.

Простор небесный рядом,
Где облаков отары.
Мы им ужасно рады
Вдвоём с моей гитарой.

И песнею раздольной
Взлетит душа над миром.
Друг к другу льнём невольно
От звуков звонкой Лиры.

1991

* * *

Порою, мы напрасно осуждаем,
Всех тех, кого не понимаем,
Тех, кто иными мерками живёт,
Иначе дышит и не так поёт.

Мы звание им дарим шарлатанов,
Их почитаем за изгоев, странных,
За равных их себе не признаём.
При случае, браним их, гоним, бьём…

Но кто из нас был в меру терпелив,
Чтоб выслушать кого-нибудь из них?
Поверь мне, истина совсем не там,
Где гонор ярко блещет по глазам.

Прислушайся к истоптанным росткам
Быть может, истина укрыта там?
Не мудростью, гордыней облачён
Тот, кто, по жизни, слынет палачом.

1991

Путь к полной версии е-книги -