1989 год, Памир

Дембель неизбежен, как мировая революция.

А еще дембель - это праздник. Настоящий, как Новый год. Вот ждешь его, ждешь, маешься, считаешь денечки, и кажется уже, что вся радость твоя ушла в это самое ожиданье, как вода в песок.

Но стоит только пробить заветному часу - и хлоп! - как шампанское из теплой бутылки вырвется разом все, что копилось в душе долгих два года. И нет на всей земле человека счастливей тебя. Потому что - воля, потому что - все впереди, потому что - домой!..

Запыхавшийся салабон цвел, как майская роза.

- Товарищ сержант, - приложив руку к выцветшей панаме, по всей форме докладывал он, - только что сообщили из отряда: пришел приказ…

- Что?! - нетерпеливо перебил его Белов.

- Дембель, товарищ сержант… - расплылся в улыбке паренек.

- Зема… - Белов положил руку на пыльный зеленый погон бойца и пробормотал, еле сдерживая клокочущую в груди радость. - Спасибо, зема, спасибо… На вот, возьми, - он вытащил из кармана едва початую пачку “Родопи” и протянул солдатику.

“Все, елки зеленые! Баста! Дембель!” - ликовал про себя Белов, шагая к казарме. Он старался не мчать, не торопиться - все-таки не пацан, не салажонок стриженный. Как-никак - солидный человек, сержант! Можно сказать - опора армейского порядка и дисциплины…

Перешагнув порог казармы, Саша все же не стерпел и что было мочи рванул по коридору. Возле дневального притормозил и весело гаркнул:

- Кому служишь, салабон?!

- Служу Советскому Союзу! - козырнув, с готовностью отрапортовал боец.

- Ты служишь дембелю, салага!! - беззлобно хохотнул Белов и рванул дверь Ленинской комнаты.

В пустом помещении был только один человек. Спиной ко входу сидел Фархад Джураев, самый закадычный Сашин корешок, ставший ему за два года службы почти братом. Он сосредоточенно набивал травкой выпотрошенную “беломорину”.

- Белов, ну что ты орешь?! Как конь! - не повернув головы, недовольно процедил Фархад. - Не видишь - человек делом занят! - он криво усмехнулся, выстукивая “косячок” о ноготь.

Саша плюхнулся на стул рядом с другом и, улыбаясь в тридцать два зуба, восторженно выдохнул:

- Дембель, рядовой Джураев!!..

Тот вытаращил глаза и, раздавив в судорожно сжатом кулаке приготовленный косяк, истошно заорал:

- А-а-а-а-а-а!!!

- А-а-а-а-а-а!!! - тут же подхватил этот дикий вопль Белов.

Они голосили так безудержно-радостно, так неистово, так самозабвенно, что в казарме зазвенели стекла.

Дневальный покосился в сторону распахнутой настежь двери в “ленинку” и не удержался от завистливого вздоха.

Уж он-то прекрасно знал, какой это праздник - дембель.



* * *

На следующий день они прощались. Проводили наряд, отправлявшийся на границу, и отправились бродить по заставе.

- Что-то у меня, Фара… На душе скребет как-то… - пожаловался Саша. - Прощаемся вроде бы…

- Да брось ты, Сань, - обнял его друг. - Знаешь, один мудрец когда-то сказал: если души не умирают, значит прощаться - отрицать разлуку!

- Ну, началось… - усмехнулся Белов.

Он вообще был странным, этот Фархад. Постоянно сыпал восточными мудростями, называл себя ассирийцем, знал всех своих предков чуть ли не до двадцатого колена и жутко гордился этим. Впрочем, пацаном он был классным, правильным, и при мысли о том, что они возможно больше никогда не увидятся, Белову становилось грустно.

Фара захватил из казармы старенький ФЭД, и друзья отправились в питомник, к собакам.

Поль безошибочно почувствовал предстоящую разлуку: он жался к ноге и тихо, по-щенячьи подскуливал.

Позируя для снимка, Саша присел к овчарке и положил руку ей на загривок. Пес тут же повернулся и поднял на своего хозяина больные от тоски глаза. От этого взгляда сержанту стало не по себе.

“Обязательно заведу дома собаку” - смятенно подумал Саша. Непонятная хандра стала еще сильнее. Его армейская жизнь подошла к концу, казалось бы - радуйся, чудак! Но сегодня дембелю Белову было отчего-то невесело.

Да, в этой жизни хватало и трудностей и тупой армейской дури, в ней было много однообразной рутины и совсем немного радостей. Но зато в ней все было предельно ясно и просто - служба, казарма, наряды, караулы… А что его ждало на гражданке?..

Писем от Ленки не было уже почти полгода. Ленка, Леночка, Ленок, неужто забыла солдата, неужто закрутила с кем?.. “Что там с Елисеевой?” - спрашивал в каждом своем письме в Москву Саша, но о Ленке ни слова не писали ни мать, ни ребята.

Ребята… Ехидный хитрован Пчела - не по годам деловой и практичный, он всегда был в курсе всех слухов и знал, казалось, все и про всех. Баламут, понтярщик и приколист Космос, сын, между прочим, профессора астрофизики, - неугомонный затейник, выдумщик и большой охотник до всего нового. Невозмутимый молчун Фил, мастер спорта по боксу, - всегда готовый прийти на помощь, надежный и крепкий, как скала…

Они вместе уже сто лет - с первого класса - и, конечно, ждут не дождутся Сашиного возвращения. Вот только…

Мать как-то упомянула, что его друзья связались с какой-то шпаной, да и сам Космос в своих посланиях прозрачно намекал на какие-то левые делишки…

В Москве предстояло все выяснить - и насчет Ленки, и насчет пацанов. А ведь еще надо было найти работу, подготовиться в институт и постараться поступить хотя бы на вечерний… Словом, хлопот - выше крыши!

- Эй, Белов, ты чего?.. - наводя на Сашу с Полем фотоаппарат, окликнул его Фархад. - А ну-ка, сделай “смайл”!

- Что-то все равно тоскливо, - смущенно признался Саша и вздрогнул - это Поль, вывернувшись из-под руки, лизнул его в щеку.

- Поль, дружище… - потрепал пса по загривку Белов и широко улыбнулся.

Щелк! - сработал затвор фотоаппарата, и довольный Фара крикнул:

- Есть, снято!

“Ладно, приеду - разберусь! И с Ленкой, и с пацанами, и со всем остальным!” - подумал Саша. Он встал и, отбросив невеселые мысли, решительно сказал:

- Все, Фара, пошли собираться! Пора домой двигать, в Москву!


Книга первая БОИ БЕЗ ПРАВИЛ

Часть 1
ЕСЛИ К ДРУГОМУ УХОДИТ НЕВЕСТА…

I


Белов позвонил раз, другой - за дверью было тихо.

От нетерпения у него чуть подрагивали руки. “Да что они там - спят, что ли?” - растерянно подумал Саша и припечатал кнопку всей пятерней. Ему было отлично слышно, как за дверью, надрываясь, верещит звонок. А больше - ни шороха.

- Ле-на! - крикнул во весь голос Белов и пару раз от души приложился к двери кулаком.

Еще раз прислушался - нет, в квартире Елисеевых была абсолютная тишина.

Саша чертыхнулся про себя и, с досадой шлепнув напоследок ладонью по шершавой стене, подхватил свои вещички и рванул вниз, домой.

Он открыл дверь своим ключом, тихо, стараясь не шуметь, вошел в квартиру. В большой комнате работал телевизор - шли новости. Не разуваясь, Белов шагнул вперед и замер на пороге. Мама сидела в кресле спиной к двери и смотрела репортаж о выводе войск из Афгана. Саша разглядел ее отражение в выпуклом экране телевизора - напряженное, тревожное лицо, нахмуренные брови и незнакомые скорбные морщинки у рта… Мама…

- Ма, что ж ты замок-то до сих пор не поменяла? - вполголоса спросил он. - Разве так можно, а?..

Мгновенно развернувшись, женщина радостно охнула и бросилась на шею к сыну.

- Саня! Санька, мой золотой! Санечка! Солнце мое!.. - приговаривала она, смеясь и плача, покрывая лицо сына бессчетными поцелуями, - Что ж ты не позвонил, Саня… Я же ничего не приготовила…

- Мам, мам, ну что ты… - растроганно и смущенно бормотал Саша. - Я же прямо с вокзала… грязный… Ма, ну дай хоть умыться-то! Мам…

Когда Белов вышел из ванной - посвежевший, с мокрыми волосами и голый по пояс, мать уже вовсю хлопотала на кухне.

- Мам, а Елисеевы здесь, не знаешь?

Татьяна Николаевна замерла, закусив губу, и сделала вид, что за шумом воды не расслышала сына. Саша появился на кухне и повторил свой вопрос:

- Я говорю, Елисеевы-то где? А то я зашел - никто не открывает…

- Вот если б ты позвонил, я бы уже и пирожков разных напекла, и пельменей твоих любимых налепила… - Татьяна Николаевна, не поднимая головы, говорила о своем, снова оставив без ответа вопрос сына. - А сейчас будешь яичницу есть, как беспризорник какой-нибудь!

- Мам, да я в армии гвозди переваривал, а ты…

- Так то - в армии, горе мое, а здесь - дом! - она с улыбкой повернулась к Саше и невольно залюбовалась им.

Служба на границе не прошла бесследно - сын сильно изменился. Исчезла мальчишеская худоба и нескладность, плечи развернулись, руки налились мужской силой. И весь он был такой складный, здоровый, крепкий и упругий - ну прямо как молоденький гриб-боровичок!

- Господи, Саня, а это еще что за новости? - мама коснулась наколки на левой стороне груди - эмблемы погранвойск. - Ну зачем, зачем это, а?!

- Ма-а-ам… - с укоризной протянул Саша. - Ты что? Это же память - два года как-никак!..

И в этот момент с улицы послышался до озноба знакомый голос Космоса, усиленный мегафоном:

- Пожалуйста, внимание!.. - он дурачился, подражая своеобразным интонациям диктора на вокзале или в аэропорту. - Военнослужащий Александр Белов, просьба спуститься вниз, вас ожидают! Повторяю…

- Вот черти! - засмеялся Саша. - И откуда только узнали?!..

Он рывком распахнул окно и, навалившись голым животом на теплый подоконник, высунулся наружу.

Под окном стоял старый, потрепанный коричневый “Линкольн” с нарисованными на бортах яркими языками пламени. На его широком капоте с мегафоном в руках приплясывал Космос. Рядом с ним, задрав головы вверх, стояли Пчела и Фил.

- А-а-а-а!!! - хором завопили все трое, увидев своего друга.

- Здорово, братья!!! - закричал Саша, широко раскинув руки в стороны, словно хотел обнять всех троих.

- Белый!!! Саня!!! Давай сюда!!! Дуй вниз, генерал!!! - неслось снизу.

- Ребята, да я с поезда только! - рассмеялся Саша.

- Не понял! - выкрикнул Пчела. - А привальная?! Ты что, оскорбить нас хочешь?.. Фил, скажи ему, - подтолкнул он соседа.

- Сань, какой поезд, ты че?! - махнул рукой Фил. - Мы ж тебя два года ждали!

- Спускайся скорей!

Улыбающийся Белов повернулся к матери.

- Мам, я пойду, ладно?

- Никуда не пойдешь! - нахмурилась она.

- Сейчас иду! - крикнул вниз Саша, пропустив мимо ушей слова матери. - Ловите меня!!!

- Сань, ну что это такое! Никуда твой Космос не денется! - Космоса она немного недолюбливала - этот шалопай вечно выдвигал какие-то дурацкие идеи, большинство из которых заканчивались разными неприятностями.

- Мам, мам, ну чего ты? Я ж соскучился!.. - Белов торопливо чмокнул мать в щеку и побежал одеваться.

- Пока не поешь - из дома не выйдешь! - решительно заявила вслед Татьяна Николаевна. - Голодным я тебя никуда не отпущу! - она подхватила с плиты сковородку и засеменила за сыном. - На-ка вот… Ну два кусочка хотя бы… Ну давай, котик…

Саше пришлось одновременно натягивать джинсы, глотать обжигающе-горячие куски яичницы и оправдываться перед мамой за свое скоропалительное бегство из дома.

- Мам, не сердись, ладно?.. Ты ведь в армии не служила… Ам…

Татьяна Николаевна улыбнулась:

- Да уж как-то не пришлось, это верно…

- Ну вот! Поэтому не совсем понимаешь, что такое мужское товарищество!.. Ам…

- Ой, ну конечно, куда уж мне!.. - с ехидцей согласилась мать, протягивая сыну очередной кусок.

- Ну все, мам, все, я побежал. Ты не волнуйся, хорошо?..

- Саня, помни - ты обещал!.. - строго напомнила она ему в спину.

- Ну что ты, мам! Так, пивка немножко - чисто символически!.. - ответил Саша уже с лестницы.

Быстрая дробь молодых ног по лестнице - и Татьяна Николаевна осталась одна, с полупустой сковородкой и вилкой в руках.

- Ох уж этот Космос… чтоб он пропал!.. - в сердцах пробормотала она и закрыла за сыном дверь.

II

Кубарем скатившись вниз, Саша выскочил на улицу и попал в руки своих до предела возбужденных друзей. Они навалились на Белова все разом, тискали и нещадно лупили его по спине и плечам.

- А заматерел-то как, заматерел-то!

- Разъел будку на казенной перловке!

- Сколько шпионов поймал, Белый?

- С возвращением, Санек!

Кое-как освободившись от дружеских объятий, слегка помятый, но радостный Белов воскликнул:

- Ну что, братья, - по пиву?!

- Какое пиво? - скривил губы Космос. - Сперва потрындим немного, а потом - по б…

Он вдруг осекся и опасливо покосился на Фила, выразительно разминавшего свой могучий, чем-то напоминающий медный пестик, средний палец. Пчела прыснул:

- Слышь, Сань, этот клоун, - он кивнул на Космоса, - предложил за каждый матюган - бобон по лобешнику. Так я уже все пальцы о его лоб расквасил, а Филу - ничего, нравится.

- Так куда мы потом, а, Космик? - ласково спросил Фил.

- Ну… по этим… как их… по девушкам… - натужно закончил тот с такой уморительной гримасой обиды, что все грохнули дружным хохотом.

- Придурки! - потирая лоб, засмеялся и Космос. - Ну что, погнали?

Компания мигом загрузилась в машину, и старый “Линкольн” довольно резво рванул с места.

- Оцени тачку, Санек, - принялся хвастаться Космос. - Круто, а? А костер на крыльях видел? Энди Уорхолл рисовал! Такая вообще только у меня и у Майкла Джексона, понял?!

- Так он же негр, и к тому же - голубой! - подколол с заднего сидения Пчела.

- А что, у голубого негра не может быть классной тачки? - резонно возразил Фил.

- Пчела, да ты расист! - заржал Космос. - А ну-ка, сынки, держитесь крепче за свои задницы, сейчас дядя Кос покажет вам класс!

“Линкольн” вырулил на проспект, и Космос ударил по газам. Нарушая все писанные и неписаные правила, огромный автомобиль с аляповато раскрашенными бортами ринулся вперед, отчаянно лавируя в плотном потоке машин. Вслед ему неслись возмущенные гудки и проклятья водителей, но пассажиры “Линкольна” всего этого словно не замечали. Гиканьем и свистом они подгоняли своего рулевого, и тот выжимал из видавшей виды машины все оставшиеся в ней силенки. Заглушая натужный рев мотора, в салоне во всю мощь грохотала лихая музыка Си Си Кэтч.

- Давай на смотровую, Кос! - крикнул Саша.

- Нет вопросов, Санек! - проорал в ответ он. - Хоть на Луну!

На смотровой площадке у Университета “Линкольн”, жалобно взвизгнув покрышками, остановился. Друзья высыпали из машины и наперегонки рванули к перилам.

Белов с ходу перемахнул через ограждение и кинулся к старому тополю. Еще в десятом классе он вырезал на развилке его ветвей сакраментальное “Саша + Лена”. Так вот, он загадал: если эта надпись сохранилась, не затянулась бесследно корой, то все у него с Ленкой будет в порядке!

В мгновение ока он вскарабкался на дерево и сразу наткнулся на знакомые буквы. Надпись, конечно, несколько заросла, но, тем не менее, читалась вполне отчетливо.

Саша провел ладонью по буквам, со счастливой улыбкой окинул взглядом панораму раскинувшегося перед ним города и не удержался от вздоха. Эх, блин, красотища!..

- Эй, Сань, у нас вообще-то бананы не растут! - крикнул ему снизу Пчела.

- Да я в курсе, родной! - рассмеялся Белов, спускаясь с дерева. - Восемьсот дней здесь не был, представляешь?

- Ты че там делал-то? - спросил Фил, протягивая Саше уже открытую бутылку пива.

- Яйца откладывал! - съязвил Космос.

- Сань, а помнишь, ты на отвальной хотел на коньках с трамплина прыгнуть? - усмехнулся Пчела.

- Не-ет… - смеясь, помотал головой Белов. - Не было такого, ты что?

- Как это не было? - возмутился Фил. - Рыжего уже за коньками послали!

- Да брось! Мне в армии мозги отбили, но не до такой же степени! - отмахнулся Саша.

- Ладно, ты лучше скажи, что делать дальше думаешь? - положил ему руку на плечо Космос.

- Ну, месяца три пошарашусь, а потом в горный институт поступать буду.

Друзья переглянулись и разом покатились со смеху.

- Куда?!..

- Вулканы изучать, - попытался объяснить свой выбор Белов. - Я в армии всю библиотеку перечитал, там…

Его оборвал новый, еще более мощный взрыв смеха.

Космос снова положил руку на плечо друга.

- Да, Саня, я вижу, ты там вообще от жизни отстал напрочь!

- А ты меня сейчас учить будешь? Ну давай, попробуй, - усмехнулся, слегка напрягшись, Саша.

Он давно уже привык обходиться своим умом и к любым поучениям относился весьма и весьма настороженно.

- Какой институт, какие книги?! - размахивал пивной бутылкой друг. - Вот я, Космос, сын профессора астрофизики, тебя сейчас спрашиваю: знаешь, что сегодня самое главное?

- Скажешь “бабки” - получишь в лоб! - Саша уже не улыбался.

- Не-а… - помотал головой Космос и вдруг, резко выхватив из-за пояса пистолет, поднес его к Сашиному лицу. - Вот что сегодня самое главное!..

С каменным выражением лица Белов отвел ствол ТТ в сторону и холодно отчеканил:

- Никогда не наводи оружие на товарища.

- А ты говоришь - библиотека!.. - хмыкнул довольный произведенным эффектом Космос, пряча пистолет за спину.

- Саня, он прав, - поддержал друга Пчела. - Я сейчас в день столько делаю, сколько мой папаша на своей фабрике за месяц. В день, прикинь! Так на хрена мне институт?!..

- Так вы по воровской пошли, что ли? - растерянно улыбнулся Белов. Этот разговор нравился ему все меньше - выходит, мама писала о ребятах правду?

Космос приблизил к нему посерьезневшее лицо и многозначительно произнес:

- По воровской, да не по воровской…

Белов молчал.

- Слышь, Сань, - быстро заговорил Космос, - сейчас на Рижском такие дела делаются - ты что! Пацаны со всего города подъезжают, лохов бомбят, разборы ведут… Мы с Пчелой там совсем не последние люди, скажи, Пчел! Короче, подключайся! Будем самой центровой бригадой, вон Фил тоже подтянется…

- Ты про Фила-то пока не говори! Я еще ничего не решил, - последние слова Фил, несомненно, адресовал именно Саше. Он внимательно смотрел на друга, словно ждал от него чего-то - может быть совета?

Пчела вытащил из кармана плотную пачку денег и протянул несколько купюр Белову.

- На вот, возьми на первое время. Без отдачи, ты ж пустой сейчас…

Разговор явно покатился куда-то не туда. Не взглянув на деньги, Саша отвел в сторону его руку и поставил полупустую бутылку на парапет.

- Не нужно, Пчел… Все, братцы, поехали, мне к Елисеевой надо…

Ребята коротко переглянулись - встревоженно и немного растерянно, - и это не осталось незамеченным Беловым.

Нет, тут что-то не так!

- Давай, поехали!.. - Саша решительно шагнул к машине.

- Ну подожди, подожди, дядя! - преградил ему дорогу Космос. - Ну куда?.. Нас такие козы ждут, ты что! Потные и красивые!..

- Нет, потные завтра, - упрямо мотнул головой Белов. - А сейчас мне к Ленке надо. Я ж соскучился, ребята…

Космос вздохнул и нахмурился.

- Ладно, брат… Пойдем-ка поговорим… Саша не двинулся с места, в сторонку отошли Пчела и Фил. Космос сел на парапет и нехотя начал:

- Сань, во-первых, они переехали…

- Да ты что? Так вот почему не открывали… - кивнул Белов. - А куда, не знаешь?

- Не знаю. Да и не в этом дело… - Космос отвел глаза и принялся жевать губы. Саша еще со школы помнил, что у друга это - верный признак крайнего затруднения.

- А в чем?.. В чем дело-то? - уже теряя терпение, спросил Белов.

- Ты только это… не злись… Я тебе правду скажу, - Космос мрачно взглянул на друга. - Короче, она шлюха.

“Бумм!” - Саша резко, без замаха врезал товарищу в челюсть. Тот, никак не ожидавший такого поворота событий, навзничь рухнул с перил. Ослепленный яростью Белов пулей перелетел парапет и с глухим рычанием бросился на растерявшегося Космоса. Они сцепились и, осыпая друг друга ударами, покатились вниз по склону.

Фил с Пчелой кинулись к дерущимся, первый навалился на Сашу, второй прихватил Космоса. Через минуту им удалось их растащить, причем Филу явно пришлось труднее - справиться с взбешенным Беловым оказалось совсем непросто.

- Ты что, охренел?! - кричал он в ухо Саше. - Что ты делаешь, Саня, ты в своем уме?!

Космос сел и невесело ухмыльнулся разбитыми губами:

- Ну ты и псих, Белов… Я-то здесь при чем?..

Тяжело дыша, Саша обвел растерянным взглядом хмурые лица друзей, медленно опустил голову и вдруг резко, рывком закрыл ладонями лицо…